ОДИННАДЦАТЬ   С   ПОЛОВИНОЙ   ДНЕЙ
из жизни ветреной молодой особы немецкого происхождения

        Поставили нас, трех сестричек, рядышком, бок о бок. Слева – самая старшая, но и самая маленькая, в центре – средняя по возрасту, я - справа. Ждем. Чуть в сторонке в ожидании стоит еще одна наша, симпатичная, нарядная, и тоже напряженная от ожидания.

***

                 Ну вот, началось! Этот, невысокий горбоносый полу-бородач с внешностью заморенного пирата, начал с изучения моего зада, внимательно рассмотрел бока, потом стал изучать мой нос. Что-то ему на нем не понравилось… Тоже мне, знаток красоты!
         Начал все трогать, если что-то не мог в сумерках рассмотреть – ощупывал, бормоча себе под нос. Мне, кстати, его нос сразу не понравился – ну так я же ничего, ни полслова на эту тему, а он! Какую-то мелкую царапинку на моем углядел – и ну об этом всем рассказывать! Сбегал за фотоаппаратом, сфотографировал царапинку, бестактный!
         А когда он начал меня изнутри проверять… неловко даже рассказывать!..  Куда только не залез, куда не заглянул!.. Да все в порядке со мной, все работает! Ну, почти все… Так, кой-какие мелочи… Но это же неважно, я – не старая, можно даже сказать, совсем молодая, в самом расцвете! Не первой свежести, конечно, но чтобы так придираться!.. Ему что, всю оставшуюся жизнь со мной жить? Договорились на 12 дней, мог бы и не мелочиться!
         Так, еще семеро появились. Смирно стояли в сторонке пока этот, носатый, меня изучал, теперь осмелели. Все залезли на меня, по-хозяйски так залезли, беспардонно!
         Ой, что делают! Этот, лысый, меня уже вином залил! Слава Посейдону, сразу же мокрой тряпочкой протер. А то поди потом отмойся!
        
         На стоящей рядом моей средней сестренке суетился какой-то парень, тоже все высмартивал-вынюхивал-ощупывал. Успокоился, махнул рукой, и на нее тоже полезла толпа человек из семи.  Жалко сестричку…
        «Ну что, Маргоша, подружимся?» - тихий вопрос носатого, прилаживающего мне колокольчик, меня, честно говоря, разозлил. Да кто он такой, чтобы сразу с дружбой лезть?! Я таких асов, таких волков видела, не ему чета!
         Все говорят, что я  - отходчивая. Ладно, погляжу каков он в деле, потом и выводы делать буду. Внешность – обманчива, говорят. Да и на моей памяти были случаи, когда какой-нибудь нетрезвый, щетинистый, помятый толстяк оказывался таким орлом – до сих пор приятно вспомнить!
         К полуночи возня на мне закончилась. Надо поспать…

***

         Утром отправляемся на Эгину. Присматриваюсь к носатому. Он – капитан. От него будет зависеть мое самочувствие в ближайшие 2 недели. А может, и жизнь… От остальных тоже многое зависит, но этот для меня сейчас важнее всех.
         Ведет себя внешне спокойно, но чувствую, что нервничает. Хотя все действия пока правильные. Начинаю понемногу привыкать.
         К чему никак не могу привыкнуть – к бесконечной смене флагов и вымпелов у себя под краспицами. Вот и вчера, не успела я встать у причала – мой хозяин сдернул вымпел одной чартерной компании и тут же поднял под краспицу другой. Сегодня утром моя новая команда руками своего капитана под исполнение их государственного гимна водрузила пару флагов под другую мою краспицу. Через пару недель, понятно, с песнями снимут.
         Эх, опять новички попались! Намучаюсь я с ними! Как они веревки бухтуют! Ужас!
        
         Заходим в бухточку за мысом Сунион, на котором стоят развалины храма Посейдона. На моем веку не было ни одного экипажа, который бы не захотел здесь остановиться. Что ж, хорошо. Мне это место нравится. Можно Посейдону помолиться. А  они, понятное дело,  купаться захотели – вода чистая, теплая. Бросают якорь. Якорь лег хорошо.

***

         Умные люди понимают, интуитивно, я думаю, что мы, яхты, - живые. У каждой из нас – свой характер, свой темперамент, свои привычки. Мы капризничаем, радуемся, болеем. Мы рождаемся, взрослеем, старимся и умираем…
         Но не все, из чего мы состоим, что есть на нас – это мы. Даже самые умные люди не знают, что якорь – он сам по себе. Ни к рангоуту, ни к такелажу отношения не имеет. Но без него нам, яхтам – никак нельзя. Вот и живем вместе. Живет у меня на груди, можно сказать, но сам – себе на уме. Ему бы тоже надо имя давать, если уж по-честному…  Поэтому, наверное, и вредничают от комплекса безымянности. Мой якорек, правда, ничего, не вредный, а бывают такие!... Жуть! Обидится на что-то, и как ты его потом не укладывай – не хочет грунт цеплять, ползет, паразит! Ладно бы на открытой стоянке, без ветра, а то ведь самые вредные вдруг начинают свой норов показывать в маринах, при навальном ветре. Стоишь ты себе спокойненько попкой к причалу, на него надеешься, а этот гад ни с того ни с сего вдруг отцепляется от грунта! И бьет тебя, несчастную, симпатичной твоей попкой о бетон со всей дури какая-нибудь сумасшедшая волна от бешеного парома. Как потом свою корму людям показывать? Неудобно даже. Тем более, что винить начинают капитана, мол, плохо якорь положил, а он-то ни в чем не виноват, положил он этот зловредный якорь замечательно, всех бы так укладывали, просто якорь сбрендил. И вот стоишь ты с побитой попкой, а якорю – хоть бы хны, он железный. И ухмыляется еще, зараза! И ведь что обидно, каждый раз после якорной стоянки слышу фразу: «Якорь – чист!». Вот если бы каждый день мне говорили: «Лодочка – чиста!» - мне было бы так приятно! А то ведь в лучшем случае, после уборочного аврала, устало констатируют: «Ну вот, отмыли немного от грязи»… Словом, сложное у меня отношение к ним, к якорям. А паромы, кстати, я вообще терпеть не могу!
         Ладно, хватит о якорях, что-то меня не туда занесло. Одной только мыслью хочу поделиться: мне кажется, люди подсознательно чувствуют «самостийность» якорей, не зря же рисуют отдельно яхты, отдельно – якоря. Некоторые даже наколки с якорем на руках или груди делают. Некоторые – книжки про них пишут. Но я уж даже и не надеюсь, что какой-нибудь мудрец при моей жизни догадается о том, что якоря – хоть и примитивные, но живые создания, даст якорю имя, и, может быть, они перестанут быть такими вреднючими…

***

         Ну вот, дождалась! Ставят паруса, наконец-то. Накупались-нанырялись, подавай им теперь парусную романтику. Ладно, подам, мне-то что, это я умею!
         Потренировались с поворотами… М-да… Грустно. А ведь, как я поняла, в регату собрались. То есть, хотят гоняться… И что делать будем? Я ведь за них поворачивать не стану! Эх, достался экипаж спортсменов-гонщиков… Сестренка, «Маргео-2», шепнула утром, что, по ее мнению, ей достался вполне гоночный коллектив. Боялась, что совсем загонят, она еще после весеннее-летне-осенних чартеров не отошла. Прогулки-прогулками, но ведь народ порой просто издевается над лодкой. Я ей посочувствовала, как могла, но ведь и о себе тоже надо подумать.
         Вот и думаю. Оцениваю ситуацию. Ситуация – дрянь. Люди – не в курсе, у них знание завтрашней погоды зависит от того, что им скажут специальные люди, метеорологи. Но я еще вчера знала, что завтра у Эгины ветра будет – мало не покажется! А эти, в кокпите, расслабились совсем, на солнышке греются. И нет у них, несчастных, органа чувств, отвечающего за будущую погоду. И хорошо им сейчас, благостно и лениво.
         И ветер стих, и повороты крутить не хочется. А ведь за парусный спорт выпивают! Совести совсем нет, спортсмены! Да вам тренироваться и тренироваться всем, в том числе и вашему капитану-новичку! Эх! Если бы вы знали, что знаю я! Да что толку говорить об этом? Уж, вроде бы, и подсказываю: тут – шкотик зажму, там – веревки запутаю, – бессмысленное занятие. Не врубаются, не хотят тренироваться, не желают учиться! Сидя-лежа улыбаются, спиртные напитки всякие смакуют…
         Швартовка в Пердике… Капитан потом оправдывался – не чувствую, дескать, руля при заднем ходе. Промахнулся на пару метров!
         Вернулись на меня поздно с какого-то собрания. Сытые, пьяненькие, но не буйные. И то хорошо.

***          Утром задуло прилично, за 30 узлов на шквалах, как я и знала. На наши борта регатный народ наклеил липкие белые листы с цифрами. На меня наклеили «восьмерку», но даже это не смогли сделать нормально, налепили по-дурацки, горизонтально. «Бесконечность», понимаете ли… Что они знают о бесконечности?... Впрочем, возможно, что-то и знают, хотя по их поведению – не похоже. Может, они что-то другое имеют в виду?
         Этим утром одна моя подружка, «Майя», отколола номер: неожиданно  для всех отпустила фал трапа-сходни. Ладно бы, просто так, или над кем-то из своей команды подшутила. А то ведь в воду полетел совсем посторонний – капитан с француженки. Прекрасный, надо сказать, капитан, я многих выспрашивала – очень неплохо о нем отзываются. В смысле – никто его напрямую не знал, но рекомендации были хорошие. Он раньше и на словенках ходил, и на других француженках. Словом, жалко было безвинно пострадавшего. Вообще, эта «Майя» - та еще! Хоть и подружка, но я с ней стараюсь поменьше общаться: во-первых - характер довольно вздорный, во-вторых – избалована своим хозяином без меры, и потому хвастлива. «А у меня – руль балансирный!»… «Ах, как мне идет этот тиковый подъемный трап!»… «Как, у тебя нет радара? Да это же неприлично, без радара жить!»… Ничего, живем себе спокойно без радара, и не расстраиваемся. Простой доской обходимся вместо подъемного тикового… Зато не ломается! Мы с сестрами привыкли уже к «спартанскому» отношению к нам нашего хозяина-эксплуататора. Никаких излишеств. Жалко, правда, что кое-чего необходимого не хватает…

***

         Отдали швартовы, вышли под мотором к линии старта. Та-а-ак, а вот это мне уже совсем не нравится: все поголовно оделись в спасжилеты. Что они задумали? Сами, значит, плавать, если станет плохо, а на меня им наплевать? Волнуюсь не на шутку!  Попрутся в бейдевинд с полной парусиной за медалями? Ну, не придурки ли?
         Уф!, капитан велит пристегнуться страховочными поясами к леерам (шторм-трос с меня какой-то урод еще в прошлом году срезал), значит, надеются с меня не выпасть. Зачем тогда спасжилеты?
         Ставят паруса. Грот – примерно в третьих рифах. Генуя – в пятых.
         Дали старт. Жду, когда нормальные рифы возьмут. В смысле – геную хотя бы разрифят. Зря жду. Так и идем. Я, конечно, стараюсь, как могу, но когда корму начинает гротом заносить сверх меры, у меня уже не хватает сил держаться на курсе. Да и объяснить как-то этому новоявленному капитану надо, что такое – несбалансированные паруса. Брочинг получился эффектный, недалеко от камней, но, по-моему, он ничего не понял. Выровнял меня, и продолжил потеть на руле. Жаль, а вначале произвел впечатление вполне толкового  человека.
         К финишу пришла, как могла прийти с такими парусами. Седьмой. Средняя сестренка – третья (у нее интерес проснулся к команде – для эксперимента не дала двигатель завести после финиша, так ничего, справились - зашли в бухту на буксире, сумели пришвартоваться). Старшая пришла еще хуже, чем я – одиннадцатой. Но на ней – дети, команда не слишком усердствовала по части спортивного результата, заботилась в первую очередь о безопасности. И правильно! Но мои-то! Ведь не дети давно уже! Головой же надо думать!
         О, Боже! Конечно, в Васи марина крошечная, но только с третьего захода капитан умудрился-таки ошвартоваться лагом, вторым пыжом. Чего проще, казалось бы! Опять говорит про отвальный ветер, про то, что руль на заднем ходу не почувствовал…
         Ночью пошептались с молодой, но крупногабаритной соседкой, «Морская Звезда» ее зовут. Та призналась, что в гонке сбросила стаксель из чувства протеста: при таком-то ветре ее команда вообще ни одного рифа не взяла. Какая самонадеянность! Не жалеют ее совсем.
         После этого рассказа досада на моего капитана немного прошла.

***

         Следующая гонка, на Старый Эпидавр, обещала быть не менее ветреной. Стартовали отвратительно, предпоследними. Рифов тоже взято немерянно. Бог с ними, не протестую, помню историю с «Морской Звездой». Пытаюсь подсказать штагом генуи, что хорошо бы ахтерштаг набить. Никакого понимания! Просто мой капитан начинает чуть больше, чем требуется, валиться по ветру. Ну, как хотите! Не слышите меня – не надо! Но на победу – не рассчитывайте! Это же какими ходами мне надо идти, чтобы при таком дурацком лавировочном угле надеяться на хороший финиш?!
         «Майя», как я и предполагала, закатила без повода скандал. Устроила экипажу аж четыре брочинга, а ведь ее тоже прилично зарифили. Вот характер!
         После огибания островка опять выбрана неправильная тактика – вместо бакштага идем фордевинд. Конечно, дистанция – короче, но я же не могу на фордаке разогнаться, как следует!
         Вижу в море свою среднюю сестру, «Маргео-2». Что-то с ней нехорошо: паруса убраны, стоит. Переживаю.
         «Майя» подошла к ней с предложением помощи. Сестренка отказалась. Что же с ней случилось?
         Изо всех сил тащусь к финишу! Но даже если идешь на «бабочке» при слабом фордаке (а ветер скис так, что будто его и не было), ты все равно проигрываешь тем, кто идет в бакштаг. «Майя», разогнавшись под бакштагом с моря, заходит в бухту чуть раньше меня. И встает. Ветер кончился. Я  тоже встаю: ветра – ноль. Ждем. Уж не знаю, что с «Майей» случилось, но она вдруг ожила, расправила паруса и пошла к финишу, до которого оставалось метров сто. И мне  тут же пришел ветер, но я уже не успевала ее обогнать. Между нами было около метра дистанции, и я испугалась, что если вдруг у «Майи» опять кончится ветер, то мой якорек продырявит ее попку за милую душу. «Майя», правда, ходов не сбросила, молодчина!
         Финиш не победный, но более-менее удачный. Чего нельзя в очередной раз сказать о швартовке. Хорошо, что помогли ошвартоваться пришедшие ранее нас. Впрочем, когда я потом болтала с другими яхтами, обменивалась впечатлениями о гонке и прочем,  лодка, на которую наклеили цифру «1», жаловалась, как ее бортом шарахнули о бетонный причал, даже не защитив борт кранцами. Очень ей было больно! Я вспомнила, как день назад капитан этой лодки пострадал от выходки «Майи». Может, не зря?

***

         Стоим здесь, в Эпидавросе, уже целые сутки. Мой капитан, отпустив экипаж на экскурсию по местным достопримечательностям, занимается всякими хозяйственными делами.
         Поболтала немного с «Майей». Та объяснила, почему так себя вызывающе вела: «Они сравнивали меня с прежней своей лодкой! И бранили меня, а хвалили ту, старуху! Ну, я им и устроила веселую жизнь! Вдобавок, вырубила им брашпиль, пусть помучаются!».  Теперь все стало понятно. Не знаю, как я сама себя повела бы, начни мои нахваливать какую-то другую лодку. Нет, пока хвалят меня. И на том спасибо.

***

         Снова гонка. Точнее, ожидание ее. Вышли из Эпидавроса, опасаясь прибытия ненавистного мне парома. Штиль – абсолютный. Идем к мысу полуострова Метанон, что напротив Эпидавра. По пути туда мои купаются. И не только мои. Расслабуха! Я сама раскисла, когда увидела раскачивающихся на качельке-беседке, прикрепленной к ноку гика, детей с  «11»-й лодки. Чуть слеза не навернулась от умиления.
         Старт, однако, дали. При несильном встречном ветре. На правом галсе иду к острову Ангистри. Все остальные пошли со старта на левом галсе, под берег. Кроме меня к Ангистри идет только «Баттерфляй», новехонькая лодочка, девочка, можно сказать, совершенно неопытная. Идет впереди. Вижу, что с ветром там плохо. Мои крутят поворот. Одобряю. Не одобряю невнимание к моему ахтерштагу.
         Посреди моря на меня чуть не наскакивает лодка с номером «15» на борту. Экипаж ее, как вчера выяснилось, имел криминальные наклонности. Их даже в тюрьму сажали за  преступное проникновение ночью на территорию, где были какие-то древние развалины. И правильно! Они и меня нервируют, в каждой гонке выскакивая не пойми откуда. Хотя внешне ребята вполне мирные.
         На следующем галсе, правда, я от нее оторвалась прилично, но до других лодок было уже далеко. Не доставала к финишу.
         Боже мой! Сестренка моя принимает финиш (как я за нее рада!), и ей точно в середину борта летит лодка с цифрой «4»! Сестричка, подвинься!
         Словно услышав меня, сестра, на которую парсмены (я так любителей парусного спорта называю) наклеили «семерку», дала задний ход и увернулась от якоря «четверки», нацеленного ей в самое сердце.
         Швартовка в Поросе была много удачнее прежних, слава Посейдону.. Капитан уже не жаловался на невнятность руля.
         А «Майя» на своих всерьез обиделась – утром ее капитан выяснил, что электромотор она просто сожгла. Н-да, характер…

***

         На старте гонки с Пороса на Идру, в бухту Агиос Николаос, лодка с наклеенным номером «12» на носу, идя назад от стартовой линии правым галсом, вынудила меня крутить поворот, когда до объявления «Старт!» оставалось секунд десять. У меня был левый галс, как и у всех остальных, кроме этой оригиналки. Я хорошо разогналась, и пересечь стартовую линию должна была почти идеально, опаздывала всего секунд на шесть. Эх, досада! Такой старт испорчен!
         Ветер несильный, узлов 16-20, но встречный. И приличная волна. На правом галсе забираюсь далеко в море. Приходится идти поперек волны, и иногда довольно болезненно бьюсь брюхом. В камбузе звенит упавшая посуда.
         Откуда-то опять возникла «пятнашка». Разошлись впритирку. Нравлюсь я ей, что ли?
         За Идрой  и ветер стих, и волна успокоилась. Финиширую последней из сестер. «Маргео-2» - впереди. Видно, взаимопонимание с экипажем у нее наладилось. Рада за нее!
         Встаем плотом в уютной бухточке Агиос Николаос. Мои начинают разъезжать туда-сюда на тузике. Я, тем временем, делюсь впечатлениями с «семерочкой», сестричкой. Хвалит своих. Мои мне тоже начинают нравиться.

***

         Гонку на Портохели начинаем возле островка Триккери, после томительного ожидания ветра и неспешно подходящих из Идры, ушедших туда накануне яхт.
         Немножко развлеклась, играя с внезапно появившимися дельфинами. Хорошая примета! У меня всегда, когда перед гонкой приходят дельфины, гонка удается. Посмотрим, что будет сегодня. Но настроение сильно улучшилось!
         Черный дым, вертикально поднимавшийся в небо из седловины островка, оттуда, где прячется небольшая церквушка, вдруг начал клониться к югу. Чуть-чуть подуло. Дождавшись, когда анемометры сообщили о шестиузловом ветре, дают старт.
         Эх, люблю бакштаг! Начинаю постепенно догонять ушедших вперед. К своему удивлению, очень легко обхожу «Майю». При обгоне успеваю спросить ее, почему та опять упирается. «Опять ту старуху хвалят», - сердито бросила «Майя». Сочувствую, конечно, но ухожу вперед.
         Под Спетсопулой оказываюсь на первой позиции. Экипаж с радостью это констатирует, хотя отрыв от второй лодки, с номером «14», составляет корпус, не более. И тут ветер заканчивается. Задние на последних порывчиках ветерка по инерции постепенно накатывают. Ближе всех – моя средняя сестра. Догоняет, равняется со мной, чуть выходит вперед. Я молчу. Не до разговоров. В страшном напряжении штилевой гонки, когда важна каждая мелочь, любой разговор – вреден, даже с родной сестрой.
         Всю регату развлекают забравшиеся к горизонту «двойка» и «шестерка», закрывающие друг-дружке ветер. Да что там закрывать-то? Ветер, где ты?
         «Шестая», тем не менее, что-то поймала, паруса уже не полощут. Потихоньку вырывается вперед, вот уже и маяк обогнула. Пошла принимать финиш.
         Маяк обхожу впритирку с камнями. Но выигрываю у сестренки благодаря этому маневру корпуса три. Бейдевинд. А ахтерштаг так и не набит! Сестренка начинает сзади приближаться. Выигрываю не больше половины корпуса, а до финиша еще метров двести! Эх, неужели проиграю?
         При отходе ветра  вовремя травятся паруса, что  помогает чуть увеличить отрыв. До трех четвертей корпуса. Финишный створ прохожу вплотную к «шестерке». Ур-р-р-а-а-а!!! Я смогла! Спасибо, дельфинчики!
         Сестра меня великодушно поздравляет. Говорит, правда, при этом, что ей чуть-чуть дистанции не хватило. Ладно, я не обижаюсь.
         Мой экипаж поздравляют с победой (а как же иначе?!) другие экипажи. Может, чуть больше, чем следовало, достается поздравлений моему капитану. Тот почти оправдывается, мол, просто не мешал лодке идти. Ну, почти не мешал, так будет точнее.
         Вечером подслушиваю разговор двух капитанов. Мой признается, почему ахтерштаг не трогает: боится «клюку» утопить. Чудак человек! Да привяжи ты ее шкертиком к руке, так многие делают, я помню… Эх, сколько гонок из-за этой ерунды проиграно! Но как мне ему об этом сказать?
         На стоящей рядом «Баттерфляй»  опять проблемы с такелажем. И якорь у нее – самый норовистый из всех, которых я знала. Ему нравится ложиться на спину, когда его кладут на грунт. Иной раз только с третьей попытки нормально ложится. Словом, мучает и народ, и лодку, стервец.
         Попыталась поговорить с соседкой – уходит от откровенного разговора. Все, говорит, хорошо, хозяева – прекрасные, души в ней не чают… Экипаж… хороший, говорит, экипаж… Как-то неуверенно говорит, мне показалось…
         До чего же хорошо выигрывать! Сама себе улыбаюсь и засыпаю, мне кажется, с улыбкой…

***

         Утром я поняла, чем объяснялась неуверенность соседки в оценке экипажа. Два бравых матроса залили в ее топливный бак воды. Под завязку. Жалко ее стало – сил нет! Капитана ее – тоже. Стало понятно, почему с нее над морем часто летело: «Серега, блин твою мать, по часовой, я сказал!». «Боб, блин, задай, а не отдай!»…
         Капитан с «Майи» дал правильный совет, как откачать из топливного бака воду. Будем надеяться, что все удастся исправить.
         С лодок отдаются швартовы. Поднимаются якоря, и вся регата выходит их бухты. Кроме «Баттерфляй» и моей старшей сестры, «Маргео», на которой дизель-шкот чинят. Ждем их возле маяка, народ купается.
         Все, наконец-то, собрались. Уф-ф! Как я за «Баттерфляй» рада! Да и за сестру тоже, хотя и меньше за нее переживала.
         Минута до старта!  Иду на дальний маяк у входа в бухту Портохели. За пять минут до старта пощупала ветер парусами, оценила ситуацию. Пошла под берег, правым галсом. Комфортно: только две лодки выбрали мою тактику, толкаться не будем. Чуть запоздала, правда, со стартом. Зато набрала скорость!
         Длинным галсом пересекаю пролив между материком и островом. Первая! Опять -  первая!!! Но – ненадолго. Эх, длинновата гонка-коротыш! «Шестерка», именуемая регатным народом «Черным Гохманом» (по-моему, никто не помнит настоящего имени лодки!), обходит меня, когда до финиша остается всего ничего. Вот если бы мне ее паруса, новенькие, идеальной формы! Один грот с вертикальными латами чего стоит! И ведь носится эта лодка со страшной скоростью, несмотря на изуродованный в первой гонке гик. То ли на команду свою за гик не обиделась, то ли сама «экспериментировала с формой»…
         «Семерка»-сестренка догоняет! За счет преимущества на галсе вынуждаю ее уступить, но она отыгрывается на следующем. Теперь - у нее преимущество, приходится уступить мне.
         Финишируем плотно, но что толку, я – третья. Да, сестричка моя от отсутствия гордыни не страдает. Видно, всерьез на меня, младшую,  обиделась за вчерашнее. И напрасно! Я гораздо спокойнее к чужим успехам отношусь, тем более, к успехам родственниц.
         Ошвартовалась у пирса в новой гавани. Поздравила сестру, та приняла поздравление, как должное.
         Только все лодки выстроились у пирса – прилетел чудище-паром, подняв жуткую волну. Мою корму спасли от удара о пирс два шара-фендера, предусмотрительно спущенные экипажем с транца. Многим не повезло – из разных мест слышался крик от боли. Больше всех пострадала своенравная «Майя» - ударом о бетон пирса ей вдребезги разнесло ее гордость – тиковый трап… Стояла она рядом, и плакала. От боли, от утраты, от нелепости своего вида…  Все яхты ее утешали, как могли, но разве утешениями поможешь? Всхлипывала она всю ночь. А ведь эта сволочь, паром, приходил еще дважды! Я чуть сознание не теряла в ожидании беды, но Посейдон был милостив.
         Народ набился на палубу «Морской Звезды», что-то пел, орал, хлопал, свистел, танцевал…  Разошлись за полночь…
         До утра было спокойно, но мне не спалось. Все боялась, что паром опять придет. И еще рядом «Майя» потихоньку всхлипывала…

***

         От гонки на Эрмиони я ничего особенного не ждала: и ветер, вроде бы, мой, и стартовала не так уж и плохо...  Просто устала я от бессонной ночи. Экипаж старался, но все зря. Не могла я быстро идти. Почти без интереса наблюдала «бодания» «Морской Звезды» и «Черного Гохмана». «Звезда» загнала «Гохмана» под берег, но тот быстро скрутил поворот за кормой «Звезды» и направился принимать финиш. Неудовлетворенная «Звезда» затеяла потом разборки с юной «Баттерфляй». Зачем? Пока они разбирались, моя честолюбивая сестра с номером «7» подобралась к ним вплотную. «Звезду», конечно, не достала, но у «Баттерфляй» третье место отобрала.
         После невыдающегося финиша везу свою команду к крохотному плоскому островку, поросшему кактусами. Купаются, обедают, приходят в себя после гонки. Замучали меня разговорами про то, почему  я не могла идти быстрее… Ну, не могла, и все! Бывают у женщин критические дни, должны знать!
         После купаний-разговоров швартуюсь лагом у пирса Эрмиони. К этому пирсу хоть паром и подходит, но с другой его стороны, так что переночую спокойно. Надеюсь, удастся поспать.

***

         Длиннющий переход по зеркально-гладкому морю к островку Целевиния. Мои гадают: будет гонка, не будет гонки?..  Что гадать, дойдем – увидим.
         Будет! Не сильный, но ветерок есть. Фордак. Как же я этот курс не люблю!
         Старт – ужасный! Капитан испугался, что я иду слишком быстро, и перед самой линией старта крутит поворот. Да отлично я шла, никакого фальстарта не получалось! Ну вот, считай, полминуты потеряно!
         «Бабочку» нести лучше получается у «Бабочки», то есть, у «Баттерфляй», чем у меня. Стараюсь изо всех сил, но… Ах, эти потерянные полминуты!
         Обогнув островок Моди, иду к финишу. Что происходит с ветром!? Он падает сверху, с разных направлений! Лодки, что впереди, мечутся в его поисках. Меня охватывает паника! Слева – плохо! Справа – не лучше! Несколько раз угадываю ветер, двигаюсь к финишу. Удалось обойти и «Баттерфляй», и «Звезду». А также и обеих моих сестер.  Да, нервов я в этом финишном броске потратила немало! Но их не жалко. Здорово получилось!
         Стоя у набережной Пороса, размышляла, пока все регатные праздновали на берегу в одной из таверн, как мне показалась эта регата. А ведь понравилась! И экипаж я почти полюбила! Хорошие ребята…
         Стоявшая рядышком «Майя» невесела. Я из вежливости поинтересовалась – что с ней. Ответила, что раскаивается за свои выходки. Завтра – прощание с экипажем, а ей будет скучно и грустно без команды, веселой и немножко бесшабашной, без капитана – отличного, надо сказать, капитана.  А бесилась она от ревности, потому что в экипаж она сама сразу же и влюбилась, «с первого взгляда», а они начали свои прежние лодки вспоминать.  И трап разбитый, пижонисто-скользкий, ей совсем не жалко, она давно уже мечтала о другом.
         Удивила она меня. Точнее, я сама себе удивилась. И почему мы раздаем оценки другим, основываясь лишь на их поступках, не пытаясь их понять? Стало немного стыдно…

***

         Утром мои захотели искупаться в Русской бухте. Мне и самой хотелось постоять в этом красивом уголке Пороса. Но когда к моим бортам пришвартовались еще три лодки, и вся наша «связка»  держалась только на моем якоре!.. Якорек мой, молодец, не подвел, удержал этот «плот». Правда, ни ветра, ни волны не было. Так что терпеть особенно не пришлось, пока все четыре экипажа не наговорятся и не выпьют за парусный спорт по маленькой.

***

        В Лаврио и я загрустила. Флаги – спущены, рында – отвязана и спрятана в капитанскую сумку.
        Привыкла я к ним, а они, похоже, – ко мне,. Но такая уж у нас судьба: бесконечно встречай, знакомься, привыкай, приспосабливайся, и – прощайся. Часто – навсегда. С некоторыми прощаешься с чувством облегчения, с некоторыми – с сожалением. С этими, теперешними, прощаться было тяжело. «Притерлась» я к ним. И имя, которое они мне дали, понравилось – Маруся… И не то, чтобы полюбила, но помнить их буду. По именам: Дюша, Надюша, Андрюша, Саша, Таша, Паша, Наташа… Почти стихи… Не забуду  и капитана, Джека-Воробья, прозванного так, по словам моей средней сестры,  ее экипажем. Хотя, какой он пират? Немножко внешне похож, не более…
         Помолюсь-ка я за них Посейдону…
        
        

Записал со слов яхты “MarGeo-4” (Bavaria 49), бортовой номер «oo» Александр Долинин.

20.11.2006.