ЧУДО,  РОЖДЕННОЕ  В  СПОРАХ

        Именно эллины выстроили для нас пространство культуры: демократия и философия, театр и школа, поэзия, стадион и гигиена…

        И все же эта случайная встреча произвела на меня впечатление. Сразу полезли в голову те банальности, которых при обычных обстоятельствах стыдишься: мол, вот на эти самые горы смотрел, в этом самом ручье купался, по этой дороге ступал самый гениальный, быть может, человек когда-либо рождавшийся на земле. Каково, интересно, жить в этой деревне, постоянно выдерживая сравнение с великим предком?..

Даже язык называется новогреческим – все равно, как если бы свой мы именовали «новорусским». В этом «ново-» заключено молчаливое допущение, что при упоминании о Греции окружающий мир в первую очередь подумает об античности. И неудивительно: ведь весь мир черпает новые слова в бездонном резервуаре греческих и латинских корней. Древние римляне не удивились бы «компьютеру», а древние эллины – «телефону», хотя ни того, ни другого в древности не было. Кстати, сами греки стараются не пускать в свой язык латинские заимствования – и подчас отворачиваются даже от слов собственного языка, которые попали в международный фонд: «полиция» произошла из греческого «полис», «город» – но греки использовали другой синоним для «города», и «полиция» у них будет «астиномия».
        Рассадником гениальности и колыбелью европейской цивилизации Эллада сделалась не сразу. В III-II тысячелетиях до нашей эры Греция была очень похожа на соседствовавшие с ней страны Азии. Древние культуры Кикладских островов, Крита, Микен оставили нам осколки изумительного искусства, странной архитектуры (миф о Лабиринте родился под впечатлением от Кносского дворца на Крите) и… никакой литературы. А ведь люди той эпохи впоследствии сделались героями мифов: это они стали прообразами Менелая и Агамемнона, Тесея и Антигоны, это они вели Троянскую войну.
         Три с половиной тысячелетия назад в результате каких-то загадочных природных катаклизмов цивилизация Крита погибла (некоторые считают, что извержение вулкана на острове Санторин вызвало цунами по всему Эгейскому морю, – так возник миф об Атлантиде). Тремя столетиями позже наступил черед Микенской цивилизации, – она тоже пала жертвой каких-то неясных, то ли политических, то ли природных катастроф. Когда в VIII веке до н.э. тьма начинает рассеиваться, перед нами возникает совершенно другая Греция – страна крохотных государств-полисов. На смену Элладе мифологической пришла Эллада историческая. Именно в VIII веке жил тот, кого условно именуют Гомером. Его поэмы «Илиада» и «Одиссея», с которых начинается греческая литература, стали величайшими шедеврами литературы всемирной. Так мы впервые сталкиваемся с феноменом, получившим название «греческое чудо». Чем же оно было вызвано?
         В маленьком мирке города-полиса каждый человек был на виду и строил свое поведение с оглядкой не столько на гнев богов, сколько на оценку сограждан. Так зарождался «агональный дух», попросту – соревновательность: именно в Греции человек впервые понял, что он может многого добиться благодаря собственным усилиям.
         «Агональный дух» вызвал к жизни те явления, которые более всего усвоила наша цивилизация. Например, спорт. В Греции он оторвался сначала от религии, внутри которой зародился, а потом и от аристократии. Идея красивого, сильного и ответственного гражданина – центр греческой системы ценностей. Олимпийские игры были самым значительным событием в жизни эллинов: объявлялся Священный мир, зрители съезжались со всего Средиземноморья. С Олимпийскими перемежались Пифийские, Истмийские и Немейские игры. Победители были окружены почетом, им воздвигали статуи и оказывали пожизненные почести. Все большую роль играла богиня Гигиена, отвечавшая за здоровье человека.
        Греческая привычка к соревнованию в красноречии облегчила переход к публичному обсуждению важных для полиса проблем, того, что называлось «политикой». Гражданин обязан был учиться внятно формулировать свои мысли. Отсюда оставался уже один шаг до зарождения величайшего новшества, подаренного человечеству Элладой, – демократии. Этот способ правления появился в VI веке до нашей эры. Греческая демократия не полагалась на выборных представителей – каждый гражданин должен был лично участвовать в народном собрании и голосовать поднятием руки. В Афинах народ раз в десять дней собирался на холме Пникс (буквально – «толкучка»), где и по сей день стоит «бема» – каменный куб, служивший трибуной для ораторов. Все должности в полисе исполнялись, выражаясь по-советски, на общественных началах – классическая античность не знала чиновников, но выбранному приплачивали из казны, чтобы бедняки не были в проигрышном положении и не возникала угроза «олигархии» – власти немногих. Плюс максимальная ротация, чтобы всякий гражданин успел занять каждую из должностей, и не по одному разу. Все посты, кроме военных и финансовых, замещались по жребию (машина для жеребьевки хранится в Афинском музее).
        Разумеется, такая демократия могла действовать лишь там, где все граждане знали друг друга в лицо, и когда население полиса начинало превышать допустимый предел, греки «выводили колонию» – часть выселялась в какое-то отдаленное место и основывала новый город, тесно связанный со своей «метрополией». В результате французы должны быть благодарны грекам за Марсель, итальянцы – за Неаполь, наши ближайшие соседи – за Херсонес и Диоскуриаду (Сухуми), а россияне – за Фанагорию (Тамань) и Танаис (возле устья Дона). «Греки живут вокруг моря, как лягушки вокруг болота», – говорил Платон, и счет шел на сотни очагов цивилизации по всему Средиземноморью. Так первая волна греческой культуры распространилась по миру. Судебная система греков тоже была следствием их «атонального духа». Граждане сами должны были подавать иски, сами обвинять и защищаться; профессиональные ораторы могли писать им речи, но не выступать с ними в суде. Коллегия присяжных, «гелиэя», выбиралась по жребию – еще одно великое изобретение Эллады.

Был ли Гомер реальной личностью? Компьютерный анализ текстов «Илиады» и «Одиссеи» показал, что их автором был один человек.           Кстати, об «атональном духе». «Агоном» сперва называлось состязание хоров, позднее певцов, а потом также поэтов и прочих людей искусства. В одном из мифов сатир Марсий вызвал на музыкальный поединок Аполлона, за что поплатился своей шкурой в буквальном смысле. Есть легенда о состязании Гомера с Гесиодом. Даже речи персонажей в греческой трагедии строились в виде состязания. Победителя на поэтическом турнире тех времен награждали лавровым венком, приравнивая его к прорицателю (согласно мифу, лавр позволял видеть невидимое). И греческий художник, как бы высокомерно ни относился он к мнению профанов, всегда творил в расчете на победу над конкурентами.          Еще один важнейший подарок Греции человечеству – театр (наши слова «трагедия», «комедия», «драма», «эпизод», «сцена», «хор», «оркестр», «сатира», «пародия» взяты из эллинского обихода). Всякий античный полис имел у себя чудо акустики – каменную чашу амфитеатра. Если вы зайдете на склон Акрополя и посчитаете места в театре Диониса, то окажется, что их было пятнадцать тысяч – по числу взрослого свободного населения Афин. Длившиеся четыре дня подряд представления давались дважды в год на праздник Диониса, и зрители получали (!) плату за вход, но не имели права уходить.         Греция сформировала особое отношение к человеку. В некотором смысле, именно эллины впервые задумались над вопросом, что это за существо. В мифе чудовище Сфинкс убивает всех, кто не может отгадать загадку: «Какое животное утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?». Когда Эдип догадался, что речь идет о человеке (в детстве ползает, а в старости опирается на клюку) – Сфинкс погиб. Миф учил тому, что человек всесилен, если он умеет взглянуть на себя со стороны.

         «Человек – мера всех вещей», – сказал мудрец Протагор. Этот принцип определяет очень многое и в греческом политическом устройстве, и в архитектуре, пропорции которой соразмерны человеку, и в скульптуре и живописи, передающих мельчайшие нюансы телесности. С первого своего шага литература греков интересовалась не только внешним поведением, но и психологией: у Гомера рабыни по обычаю плачут над телом убитого хозяина, а на деле – оплакивают собственную злую судьбу. В храме Аполлона в Дельфах была надпись: «Познай самого себя!». Известное всем древним обществам богомудрие превращается в Греции в философию – никогда до эллинов не существовавшее явление.
        Все народы так или иначе размышляли об окружающем мире, но в Элладе знания о нем перестали быть монополией жрецов и сделались предметом научного анализа. Грекам было свойственно бескорыстное любопытство, стремление к объяснению мира из него самого, желание представить сложное из сочетания простых элементов. Недаром греческими являются слова «анализ», «синтез», «физика», «химия», «математика», «арифметика», «геометрия», «астрономия», «география», «история», «логика»… Достижения греков во многих областях оставались непревзойденными вплоть до Нового времени: так, выводы Аристотеля о месте человека среди живых существ на две тысячи лет предвосхищали Линнея. Независимая интеллектуальная деятельность пользовалась среди эллинов невероятным почетом. Мудрец считался высшим существом, другом богов. Тысячи лицеев по всему миру называются так в честь афинской школы, в которой учил Аристотель. Все академии – наследницы основанной Платоном. Великим наследием Эллады является и понятие школы, и самое это слово, первоначально означавшее «досуг»: ведь чтобы постигать мудрость, надо располагать свободным временем. Странно: любя науку, эллины равнодушно относились к технике, – зная, как можно заставить работать силу пара, они создавали игрушки, но не додумались до парохода. В науке они любили созерцание, но терпеть не могли эксперимент. Понимание мира было им гораздо дороже его преобразования. Для нас Прометей – воплощение мужества и гуманизма: он украл небесный огонь у богов и подарил его людям! Но сами-то греки не считали Прометея героем – он нарушил естественный порядок вещей, его ближайшей родственницей миф объявил Пандору, из ящика которой на людей обрушились все несчастья… Но, объявляя дерзостью по отношению к природе мосты, дамбы, дренаж и тому подобные новшества, греки не могли от всего этого отказаться. Главным символом своеволия человека казалось им как раз то, что составляло и символ их цивилизации – корабль. Да, тоску по неведомым землям, ненасытное желание проникнуть за горизонт, ностальгию по дому и одновременно ощущение неправильности жизни, привязанной к одному месту, короче, комплекс Одиссея – вот что еще необходимо упомянуть среди бесценных подарков Эллады мировой культуре.
        Второй волной эллинского распространения стали завоевательные походы Александра Македонского, третьей – христианство. В греческой деревне и сегодня вам скажут, что за распространение христианства мир должен быть благодарен грекам. Обезоруживающий аргумент: «А на каком языке написано Евангелие?» – хитро спросит вас крестьянин. И в самом деле -даже латинское Писание является переводом, а евангелисты-то писали по-гречески. Как и отцы церкви. Из Византии греческое влияние пришло на Русь. Мы позаимствовали у них не только православие, мы учились у их цивилизации всему, – о том, скольких вещей не было у нас, пока не пришли эллины, свидетельствуют привнесенные в наш язык слова: «корабль» и «палата», «трон» и «каторга», «огурец», «кровать» и «скамья»… Без Греции не было бы России такой, какой мы ее знаем. Но без Греции и весь наш мир был бы иным.

Русское искусство обращалось к эллинским образцам со времен Андрея Рублева. «Похищение Европы» (1910 год) Валентина Серова – лишь один из примеров.

Сергей ИВАНОВ                      GEO